Знать и помнить [Диалог историка с читателем] - Александр Михайлович Самсонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А между тем иногда приходится встречать весьма нечеткие суждения по этому поводу. Особенно опасно, когда такие утверждения высказываются работниками идеологического цеха — писателями, журналистами. Вспомним тенденциозную статью Вячеслава Горбачева «Перестройка и подстройка» в журнале «Молодая гвардия» (1987, № 7) или спор, затеянный писателем И. Стаднюком на страницах «Социалистической индустрии».
Академик А. Самсонов упрекнул его за неправдивое, необъективное освещение в романе «Война» роли Сталина в Отечественной войне и за то, что он оценил уничтожение командования Западного фронта во главе с генералом Д. Г. Павловым как правомерную акцию. У людей несведущих может сложиться убеждение, что Д. Г. Павлов и его ближайшие помощники являются главными виновниками тяжелых поражений, постигших наши войска в первые дни войны.
Следуя уроку правды, преподанному XXVII съездом КПСС, необходимо, ссылаясь только на факты, рассказать об этом трагическом эпизоде — хотя бы во имя того, чтобы восстановить добрые имена генерала Д. Г. Павлова и его соратников, генералов В. Е. Климовских — начальника штаба фронта, А. Т. Григорьева — начальника связи фронта, Н. А. Клыча — начальника артиллерии фронта, А. А. Коробкова — командующего 4-й армией.
И. Стаднюка крайне удивил упрек А. Самсонова в необъективности. «Такого обвинения, какое предъявили вы мне, товарищ академик, я еще не встречал», — пишет он. И. Стаднюк, видимо, забыл, что еще более уничижительную оценку его произведению он уже слышал ранее от своих коллег по перу. «Один известный прозаик в кабинете первого секретаря Московской писательской организации, в присутствии нескольких секретарей, сардонически изрек, обращаясь ко мне, что скоро придет время, когда мои книги о войне будут преданы анафеме, а сам я буду стыдиться их» (стенограмма выступления И. Стаднюка на пленуме правления Союза писателей СССР. — Литературная газета, 1987, 6 мая).
Что бы сейчас И. Стаднюк ни пытался объяснить, но по прочтении его романа следует вполне однозначный вывод: командование Белорусского фронта во главе с генералом Павловым прямо и непосредственно повинно в постигшей страну трагедии. И за все это по заслугам предано суду и по справедливости наказано смертной казнью. Ни в какой степени не опровергает, а, напротив, лишь подтверждает такой вывод приведенная в статье И. Стаднюка выдержка из его романа: диалог Сталина и маршала Шапошникова. Из этого диалога следует лишь, что трагедия генерала Павлова и его соратников меркнет по сравнению с той страшной бедой, которая обрушилась на страну.
Я считаю неправомерным, более того, аморальным рассуждать на тему о том, как следует соотносить такие ценности, как жизнь и честь группы лиц по сравнению с судьбой сотен тысяч их сограждан. Ведь тысячи состоят из единиц, и судьба каждого человека не может быть безразличной, в том числе и в пору великих народных бедствий.
По Стаднюку, виновник произвола — Мехлис, Сталин же — жертва обмана и недобросовестного доклада, злобного навета. Так, Стаднюк пишет: «Как известно, Д. Г. Павлов и его соратники были преданы суду военного трибунала по предложению приехавшего в Касню 2 июля 1941 г. Мехлиса… и получил ли такое поручение Мехлис от Сталина, не знаю». Неужели наивность И. Стаднюка зашла настолько далеко, что он считает Сталина таким простаком и всерьез полагает, что без Сталина возможно было решение такого вопроса, как физическое уничтожение группы видных генералов в момент острой военной опасности, когда каждый боец, не говоря уже о военачальниках, был на особом счету?
С мнением о том, что и в массовых репрессиях, и в беззакониях, допущенных в отношении виднейших политических и военных деятелей, выдающихся ученых, писателей, конструкторов оборонной техники, виновны Ежов и Берия, Мехлис и Лысенко, Каганович и Шкирятов — словом, кто угодно, только не лично Сталин, мне приходилось и приходится встречаться часто. Но как же Сталин мог допустить, чтобы политический, оборонный и моральный потенциалы страны в канун предстоящей схватки с фашизмом понесли такой страшный урон? И не только не воспрепятствовать этому, но даже ничего об этом, оказывается, «не знать»…
В том, почему Сталин расправился с Павловым, загадки нет: это присущий ему стиль, метод его руководства страной, четко отработанный и безотказно действовавший на протяжении десятилетий его правления. Допуская промахи, которые очень дорого обходились народу и государству, акты прямых беззаконий и произвола, Сталин со свойственным ему коварством умело искал и находил вину других лиц, сваливал все на них, а затем жестоко их карал, сам оставаясь в глазах народа в ореоле непогрешимости.
При проведении в стране коллективизации было допущено отступление от ленинской политики по отношению к крестьянству. Это повлекло, в частности, необоснованное раскулачивание крестьян, которые кулаками никогда не были, последовали репрессии, что принесло неисчислимые беды массе людей, серьезно подорвало экономику страны. Когда все уже было совершено, и именно так, как замыслил Сталин, он выступил со статьей «Головокружение от успехов» и свалил всю вину за беззакония на излишне ретивых исполнителей. Кстати, автор романа «Люди не ангелы» И. Стаднюк все это в свое время художественно убедительно и показал…
Массовые репрессии 30-х годов осуществлялись по указанию и под неусыпным контролем Сталина, на базе выдвинутой им же антимарксистской идеи о неизбежности обострения классовой борьбы по мере того, как будет укрепляться социалистический строй.
В нужный момент ответственность за все беззакония была последовательно свалена на исполнителей злой сталинской воли, сначала на Ягоду, а затем на Ежова. Они были расстреляны, а Сталин опять чист, да к тому же в образе высшего, справедливого судьи.
Как никто лучше сказал об этом А. Твардовский:
Да, он умел без оговорок,
Внезапно — как уж припечет —
Любой своих просчетов ворох
Перенести на чей-то счет;
На чье-то вражье искаженье
Того, что возвещал завет,
На чье-то головокруженье
От им предсказанных побед.
(«По праву памяти»)
Что касается трагедии Д. Г. Павлова и других погибших с ним генералов, то здесь сработала та же схема.
Сталин считал, что Гитлер не начнет войну летом 1941 года, пока не развяжет себе руки в войне с Англией, чтобы не вести ее на два фронта. К этому времени Сталин настолько уверовал в абсолютную непогрешимость своих суждений и оценок, что отвергал любую иную версию, которая им противоречила. И именно поэтому, вопреки данным разведки, другим объективным данным, из которых следовало, что фашисты готовят нападение на СССР в июне 1941 года, отвергал предлагаемые военным командованием предупредительные меры, которые должны были свести на нет эффект от внезапного нападения. Гитлер, как известно, не посчитался с
